– Я не люблю давать интервью, – начала диалог Анжелика. У нее оказался приятный звонкий голос. Она слегка картавит на «р». – Журналисты в поисках сенсации выставляют меня дурой. И да, не спрашивайте, пожалуйста, про силиконовую грудь, удаленные ребра и пластические операции – смешно просто комментировать эти слухи.

Хорошо, – пообещал я и начал замечать, что некоторые из проходящих мимо мужчин как-то неестественно выворачивают шею, оборачиваясь на Анжелику. Наконец, мы добрались до садовых качелей, где и уселись. Фотограф принялась нас снимать, мама заняла оборонительную позицию неподалеку.
– Ты привлекаешь к себе много внимания, – сказал я, заметив, как часто оборачиваются на нее мужчины. – Тебе образ Барби в жизни не мешает?
– Я люблю внимание и фотографироваться, – ответила Анжелика, и, откинувшись на спинку, начала нас раскачивать. – Поэтому работаю фотомоделью. Что касается образа, я его не выбирала, просто как-то в 6 лет увидела куклу Барби и удивилась: «Как так – она похожа на меня? Неужели ее с меня делали?». И родители одевали меня как куклу. Так все и получилось. То, что меня называют Русской Барби, – не смущает. Это мое прозвище еще из детства.
Она смотрит на меня и улыбается. Я невольно осознаю, что она очень обаятельная. Чтобы не стать жертвой девушки-Барби, меняю ход беседы.
Анкета Анжелики Кеновой.
• Параметры. 87–51–87, рост – 166 см, вес – 39 кг, возраст скрывает.
• Образование. Детский психолог, хочет работать по профессии.
• Миссия. Мечтает открыть приют для кошек и модельное агентство.
• О встрече с Украинской Барби Валерией Лукьяновой, которая подвергла свое тело множеству операций. «Мы совсем не похожи. Общались, но не подружились».
• Мужчина мечты. «Не как Кен – не люблю слащавых. Нравится Дмитрий Нагиев».
• Хобби. 10 лет занималась бальными танцами, нравится профессия актрисы.

– А давай на серьезные темы поговорим? – предлагаю я. – Например, о политике.
– Давай, – живо откликается Анжелика, и качели мигом перестают раскачиваться.
– За кого пойдешь голосовать на выборах мэра?

– А я голосовать не ходила и не пойду, – отвечает Анжелика. – В демократию в нашей стране не верю. Но если бы голосовала за президента, выбрала бы Путина-Медведева. Да и мэра оставила бы прежнего.
– А как ты относишься к национальному вопросу? Как ты относишься к мигрантом? 
– Мигрантов стало слишком много. Их надо отправлять к себе, на родину. Москвичей будто свергли уже. Я смотрю новости – ограбил, убил – и непременно он гастарбайтер. А есть и хорошие люди, которые приехали, работают и учатся – они молодцы. А которые слоняются без дела – зачем?

– А ты слышала про депутата Мизулину?
– Я читала о запрете пропаганды гомосексуализма. Считаю, что им не стоит усыновлять детей. С другой стороны, не понимаю, откуда такой шум – человек высказал свое мнение. Мизулина же тоже человек, хоть и депутат. Может, настроение у нее плохое было...
Я спрашиваю у Анжелики, не притворяется ли она в жизни ради своего образа.
– Честно говоря, я иногда делаю вид, что глупая. Мне интересно посмотреть на реакцию людей. Особенно парней. Они думают: «Такая глупенькая, при ней можно все говорить». А я все понимаю, просчитываю их. И так забавно это, – смеется Кенова и ищет глазами маму.
– Вы всегда ходите вместе? – спрашиваю я.
– Да, она иногда даже на свидания со мной ходит, – снова начинает раскачиваться Анжелика. – Я без нее даже одежду купить не могу. Понимаю, что это плохо, что мне пора стать самостоятельной, но не могу: я очень ценю семью. Если решу жить отдельно – скандал будет.